|
Образование
-
Опубликовано 07.10.2014 13:24
 Сайт «Православие и мир» опубликовал мнение научного редактора журнала «Эксперт» Александра Привалова, который считает, что образование в России погибло. ИА «Чита.Ру» попросило Заслуженного учителя России, учителя истории и обществознания читинской школы №8 Елену Бахметьеву согласиться или поспорить с Приваловым — высказать своё мнение о современном образовании.
— Со статьёй я согласна полностью — образование погибает. Школы убивает нищета. Я в этой школе с первого дня, с 1986 года. За эти годы в моём классе ни разу парты не сменились. Обещают всё новое, но нового ничего нет. Большее, что сделано в школе, — родительское, в том числе — мультимедийный проектор. У нас далеко не во всех классах есть интернет. В школе две интерактивные доски, но так как сложности с интернетом, они работают не на полную мощность. Отводим шесть уроков, и дома заполняем электронные дневники. Помимо электронного дневника есть ещё и обычный. У меня сейчас девятый класс: каждую неделю собираю дневники, оценки выставляю. Если контроля со стороны учителей и родителей нет, это уже всё. Работать, конечно, тяжело.
— Тем не менее в школе вы уже 30 лет.
— Я всегда мечтала стать учителем. Я считаю, что это желание должно быть частью твоей души и жизни. Если ты детей не любишь, делать в школе нечего. Предложений о переходе было много. Когда начинала работать, мне предлагали уйти в институт. А у меня двое мальчиков, муж милиционер, часто в командировках бывает — ОМОН, потом Чечня началась. Я решила, что должна мальчишек контролировать, чтобы потом не потерять. А здесь они у меня были на глазах. Я ни разу не пожалела. Сейчас в институте веду «Культуру Забайкалья», «Историю Забайкалья». Сотрудничаю с ними уже третий год, ко мне приезжают студенты. С дипломами работаю.
— Социальное расслоение между школьниками чувствуется?
— Дети разные. Умнички были всегда. Вредные и капризные тоже были всегда. Социальное расслоение чувствуется. Но у нас на КСК это не так сильно выражено. Я этому рада. Наши дети более воспитаны. Вот мы едем в театр, мне за своих детей в театре не стыдно. Наверное, всё-таки КСК — спальный район, социальный уровень несколько ниже. Дети не «гнут пальцы», не кичатся своим положением. Мне это нравится. В чём суть детей изменилась: стали потребителями — дай, дай, дай, а взамен ничего. Все им должны и родители и учителя. Хотя, речь идёт не обо всех детях. Много ребят, которые добиваются всё своим трудом и знаниями.
30 часов в неделю
— Работа учителя заканчивается после уроков?
— Нет, вы что? Мы о чём мечтали, когда было реформирование? Думали: ставка будет 18 часов, и работай себе спокойно. Если бы это было так, 18 часов в неделю, тогда можно побольше с детьми быть, организовывать внеклассную работу, создавать индивидуальные траектории и маршруты. Дети хотят, чтобы ты был с ними всегда. Но, когда ты работаешь в две смены и у тебя по 30 часов в неделю, ты даже физически не можешь быть полноценным классным руководителем. У нас выходных нет. Получается, в субботу — шесть уроков, а в воскресенье нужно готовиться к понедельнику. Вечером надо проверить тетрадки. Нужно выставить в электронный журнал оценки. Подготовиться к урокам. Мне муж всегда говорит: «Ты чего готовишься каждый день? Ты же всё знаешь». Но это ерунда. Знать всё невозможно. Тем более постоянно всё обновляется. Если ты хочешь быть на высоте, надо постоянно переучиваться. Я пришла к выводу, что курсы повышения квалификации у нас бывают раз в пять лет, а сейчас нужно — каждые два года. Сегодня информация полностью меняется. Не будешь заниматься самообразованием, не сможешь быть учителем. В старших классах без обучения не проработаешь два года, у тебя уже яма. Представляете, на каком уровне надо находиться? Постоянно в тонусе.
— Сегодня его никто не хочет брать на себя. Это 1,6 тысячи рублей в месяц. А если по-настоящему взяться — это огромный труд. Бесконечные вечерние переговоры с родителями — один с урока сбежал, подрались, что-то не поделили, постоянные разборки. Но самое главное, чтобы чего-то добиться, нужно быть всё время с детьми. Знать проблемы пытаться вместе их разрешить.Трудно убедить их в понимании нужности образования.
Вот мои девятиклассники. Съездили с ними на Алханай. Хорошие ребятки. Трудности, конечно, всякие были. Я их взяла с пятого класса — это мой четвёртый набор. Много лет завучем работала. Думала, не смогу, не осилю, брошу всё, вредные такие. А сейчас уже хорошо. Это мои дети. Если ты берёшь класс — это твои дети, часть твоей жизни, твоего сердца. Ты за них несёшь ответственность, как за своих собственных. Случилось что-то, — мне стыдно. Я захожу в учительскую, а мне говорят, что ваши там что-то натворили. Мне стыдно и больно. Я прихожу к ним, говорю: «Вы же мои дети. Вы меня так подводите». Они опускают головы, понимают, извиняются. Сейчас уже с ними легко, сами спрашивают: «Окна будем утеплять? Парты вымыть? Осенний бал готовим?». Но достигать таких желаний приходится долго.
Пять учебников и одно ЕГЭ
— Действительно ли современное обучение сводится к натаскиванию на ЕГЭ?
— Да, обучение сейчас сводится к тому, что мы натаскиваем на ЕГЭ. Потому что попробуй не натаскай. Бесконечное репетиторство, бесконечные консультации. Уроки провёл, начинаются консультации. Конечно, пугает математика – не могут дети сдать. Сейчас проблема в кадрах, учителя математики увольняются, меняются. Там, где сохранился сильный состав математиков, проблем с ЕГЭ почти нет. Также сложности ещё и в том, что, начиная с седьмого класса, родители перестают контролировать детей. Современные дети не приучены считать. Мы всегда считали сами, а сегодня телефоны. Мы же до сих пор владеем устным счётом: стою в магазине в очереди, пока продавец мне выбивает чек, я уже посчитала, сколько мне платить. Нас так приучили.
В ЕГЭ мне не нравится ситуация, когда списывают. Очень сложно отследить. Меня убивает, когда кто-то получает по 100 баллов, не зная предмета. Обидно, что умные и старательные дети порой теряются на экзамене из-за напряжённой обстановки. А дети-бездельники лавируют, умудряются списывать, находят разные способы это сделать. ЕГЭ – не критерий знаний сегодня. Всех под одну гребёнку. А ведь столько много разных нюансов.
— Удачная ли программа по истории?
— С преподаванием предмета истории накопилось тоже немало проблем. Огромное количество учебников, среди которых трудно выбрать лучший. Прежде чем выбрать, их все надо вычитать, а они довольно дорого стоят. Изменилось количество часов. Раньше предметы общая история и история России в девятых классах были разведены. Последние годы всё изменилось: два курса истории нужно вместить в два часа. Попробуйте, получается галопом по европам, а это же девятый класс. Ученики же все разные. Конечно, многие вещи они не усваивают, не понимают. В 11-м классе тоже два часа на два учебника. У них каша в голове. Раньше на изучение истории Великой Отечественной войны отводилось 17 часов, 17 уроков. Сейчас – два-три урока. Конечно, они много чего не знают. Если они дома не смотрят фильмов, если они с родителями не читают книги, многие вопросы о Великой Отечественной войне остаются белыми пятнами. Хорошо, что где-то есть возможность провести классный час. Если я историк, конечно, буду это делать.
Платное образование
— Привалов говорит, что в 90-е было легче работать.
— В 90-е давления не было.
— А сейчас есть?
— Сейчас бумаги задавили. Классный час проведи – отчёт сдай, в поход сходи – отчёт напиши. Мне легче в поход сходить, чем бумагу написать. Это какой-то кошмар, такого ужаса никогда не было. Бумажки, бумажки, бумажки. Проверяющие – многие в школе-то не работали. Вся беда в том, что они школу-то не нюхали, не знают. Попробовали хотя бы год поработать, да хотя бы встать и провести шесть уроков, тогда станет понятно, что такое учебный процесс. Написать можно всё что угодно. Бумага стерпит. Можно приукрасить всё что угодно. А ты вот сделай это.
— Согласны с тем, что всё идёт к платному образованию?
— Наверное, да. Наверное, бесплатное не оправдывает себя. Но ведь советское образование было бесплатным. Мы же учились в советской школе. Я из обыкновенной семьи, но с математикой, физикой, химией справлялась. Мы все экзамены сдавали без ЕГЭ. Многие вещи до сих пор помним. Да и наизусть стихи. Нам же в память всё это уложили. Значит, образование было лучше.
— Неужели кто-то действительно убивает образование?
— Может быть. Хотя больно об этом говорить. В 90-е, когда нам зарплату месяцами не платили, мы понимали, что страна находится в таком развале. Великая держава перестала существовать. А сейчас же вроде на ноги встаём. Ведь те люди, которые стоят у власти, они должны понимать, что без образования будущего у страны нет. Я согласна с этой фразой – «Сейчас мы сэкономим на школах, завтра – разоримся на тюрьмах». Образованные люди – это другой уровень отношения к жизни. Чем необразованней масса, тем легче ею управлять и манипулировать.
— Привалов считает, что на образовании пытаются всячески сэкономить.
— Не знаю. То же самое, что с медициной, то и в образовании. Летим в пропасть. Я сегодня согласна заплатить, чтобы меня принял врач, посмотрел. Многое стало для галочки. Жизнь для галочки. Это страшно.
Две опоры
— На ком сейчас держится школа?
— Держится на тех умничках — учителях, которые работают в школе, которые ещё не ушли. Мы уже такого предпенсионного возраста, у нас есть профессиональная пенсия. Мы живём, конечно, получше, чем молодые учителя, которые получают зарплату 8-10 тысяч рублей. То, что звучит по телевизору и по радио, — враньё. Никаких 30 тысяч мы не получаем. Да и 20 — редко кто. Это надо пахать и пахать. В прошлом году у меня было 27 часов, высшая категория, заслуженный учитель, и моя зарплата — доходила до 25 тысяч. Это не великие деньги при 27 часах еженедельной нагрузки и классном руководстве. К тому же у меня ещё и забайкальские, и 31 год непрерывного стажа, и доплата за заслуженного учителя. А представляете, молоденькая пришла в школу. Это ничего совсем. Приходят некоторые девочки, такие умненькие. В них чувствуется новый уровень. Но они убегают, потому что семью надо содержать. Умные люди понимают, что образование твоего ребёнка — это тоже только твоя серьёзная задача. Ты его должен выучить. А чтобы его выучить и поставить на ноги, нужно иметь материальные средства. Если, конечно, есть обеспеченный муж, то, да, остаются. Но это редчайший случай, что у учительницы ещё и муж крутой есть. Богатый муж не позволит просто работать в школе. Это же нервотрёпка.
Но ещё есть учителя от бога. У нас — Ирина Васильевна Писаренко. Замечательный учитель, русовед. Очень строгая, требовательная, но всё справедливо. Авторитет невероятный. Лариса Валерьевна Двинянина — учитель начальных классов. Тоже отличный опытный педагог. Она пополнила плеяду молодых талантливых педагогов. Я уже и собственного учителя вырастила. Она закончила школу в 1991 году, потом исторический факультет. Сейчас учитель истории — Ирина Николаевна Зоц — работает в соседнем кабинете. Я счастливая. Она у меня такая умничка: и учитель замечательный, ещё и профсоюзный лидер. Любой правовой вопрос — компетентна, грамотна, моя гордость. Я у неё многому учусь.
— Много в школе учителей пенсионеров?
— Есть учителя-пенсионеры, которым уже не надо в школе работать. Надо уходить. Наступает такой момент и такой возраст, что работа становится мучением. Надо уходить тогда, когда ты в нормальном состоянии. Но очередь учителей на улице не стоит. Выбирать не из кого.
— А детей всё больше и больше?
— У меня почти в каждом классе по 30 человек. В один день у меня четыре седьмых классов по 30 человек — более 200 школьников. Собрала у них тетради. Их все надо проверить. Историкам за проверку тетрадей не платят, мы должны устно опросить. А попробуйте их всех опросить. Конечно, лучшие вырабатывается логическая речь. Дети плохо говорят, мало читают. Но опросить всех невозможно. Готовят устные выступления. Требую, чтобы своими словами рассказывали, а не читали по бумаге. А сколько детей со справками. Есть у меня класс, там у семи школьников задержка психического развития. Детям ничего не надо, с ними очень сложно. И тут же рядом способные ребята. Как тяжело в таких классах работать. Таких детей всё больше и больше.
— Александр Привалов говорит, что современные школы нуждаются в помощи родителей. Согласны?
— Да. У меня замечательные родители. Это палочка-выручалочка. На родителях многое должно держаться в школе. Но нужно всё делать грамотно, компетентно. Есть родители, которые понимают, что, если они не помогут, – школа пропадёт. Помогают, необязательно деньгами. Важно, чтобы они с тобой были в этом учебно-воспитательном процессе. В моих поездках с детьми, меня всегда сопровождают родители. Мы поехали в поход, я позвала родителей. Ведь часто в суматохе будней общение детей с родителями происходит на криках: сделал уроки, не сделал. А детям хочется выговориться, и надо выслушивать. Мы ездим в поход вместе. Помогают все. Единое целое. Мне, конечно, легче. Да и дети в такой обстановке раскрываются, становятся другими. У нас были сложности в межличностном общении. Психолог нам посоветовала, чем больше трудностей будете преодолевать совместно, тем быстрее преодолеете все конфликты. В седьмом классе мы ездили в пещеры Хээтэй. Уже два раза на Алханае были. Там, в поездках, они другие.
Родители помогали нам сделать в школе музей. Я занимаюсь краеведческой работой. Учебник написала, рабочую тетрадь. Музей собирали по крупицам с родителями. Они сделали картины — настоящая сказка. Всё вместе. Впереди ещё много совместных проектов.
Вообще, в школе работает вся моя семья. Муж доволен или не доволен, но всё равно помогает. Конечно, ревнует к детям. Говорит: «Сколько можно, ведь есть же какая-та грань?». Предлагает: «Давай, ты зашла домой и забыла о своих школьниках». Это невозможно.
Без уныния
— В День учителя — какой лучший подарок?
— Телефонные звонки со всей страны. Причём, звонят в основном те, с кем больше всего возился. Отличники не всегда звонят. Правда, у меня был ученик в последнем выпуске — Андрей Константинов, он закончил на одни «5», получил золотую медаль. Я как-то сказала, что двоечники по имени-отчеству помнят, а отличники – забывают. Он, видимо, запомнил. И всегда-всегда поздравляет. Но чаще всего, с кем больше мучился, бился, те и поздравляют. Пишут: «Мама Лена. Мама Лена, поднимаем за вас бокал». Для меня это счастье.
В последние годы школа работает в режиме эксперимента по сетевому профильному взаимодействию. Мы сотрудничаем: школа №30, №6 и №8. Учителя по некоторым предметам ведут курсы. У меня – история и обществознание. Ко мне приходят ученики этих школ. Трудно, тяжело, многое ещё не отработано, есть сложности с расписанием. Я боялась – чужие дети из разных школ, но сплачиваются довольно быстро. В этом году у меня все сдали ЕГЭ. Прежде чем разъехаться, кто в Москву, кто в Петербург, – они пришли ко мне домой попрощались. Вроде бы из других школ, а пришли. Я была очень рада.
— О чём вы переживаете сильнее всего?
Я, конечно, сколько смогу, столько и буду работать. Болит душа: уйдём мы, а внуков-то наших кто будет учить. Конечно, главная опора — семья. Но в школе дети проводят полдня, а то и больше. Ребёнок всё впитывает. Кто будет заниматься его воспитанием, мировоззрением, кто сформирует в нём патриотические чувства? Эта же работа по крупицам.
— Привалов характеризует школу одним словом — уныние. Так оно и есть?
— Нет. Уныние – слишком грустно, этого нет. Школа кипит, работает. Я всё равно, как и другие мои коллеги, лечу в школу, бегу с удовольствием. Даже если мне плохо, давление, никаких больничных, — встаю и иду. Если бы было уныние, я бы не пошла. Несмотря на все трудности, есть наши дети – отдушина.
Статья предоставлена городским порталом www.chita.ru
|
|
